Изначально идея экологии отношений появилась как реакция на изменения, происходящие в нашем обществе (именно в России – здесь я сужаю рамку, заданную в предыдущей главе) на рубеже возврата от социализма к капитализму. Можно сказать, на стыке веков, хотя процесс начался уже в 70-х.

Это очень важный рубеж, на мой взгляд. С одной стороны, Россия отошла от своей идеологической магистрали (нести «высшую правду» человечеству – сначала православие, потом коммунизм) и позволила себе расслабиться. Напоминает библию: Моисей ушел скрижали писать, а народ тотчас отлил золотого тельца. Только русского Моисея сейчас не видно.

С другой стороны, мы наконец-то вдохнули западных свобод (слегка перекроив их под себя, как водится) и оказались на рынке. Это кое-как наделило нас ответственностью (хотя государство по-прежнему рулит) и – главное – подтолкнуло к активности женщин. Теперь ни экономика, ни социальные нормы не привязывают их к мужчинам. Только биология, но кто, скажите, принимает ее всерьез, когда речь идет об избавлении от мужской тирании?

Поворот с треском

В России начали все отчетливей просматриваться черты женского характера. Тактика стала важнее стратегии, материальное получило приоритет перед идеальным. «Тысячелетний уклад», в котором мужчина был априори главой семьи и который уже сто лет трещал по всем швам,  окончательно рухнул. Процесс глобальной перестройки отношений, о котором я писал выше, в полной мере, хотя и с опозданием, проявил себя.

Потребительские устремления охватили общество, как пожар. И много чего сожгли. Нынешняя ситуация мне видится достаточно плачевной: нацию в целом объединяет футбол, женщин как часть этой нации – идеи «Космополитен». Типа, «одна и счастлива». Хорошенькая картинка, ничего себе.

Но есть еще и третья сторона. Кризис веры. Явился он причиной или следствием, я не знаю, да и не важно. Вера это тоже отношения. Если Бог один и он мужчина, то с верой в бога пропадает вера и в мужчину. И это значит, что отношения теперь будет скреплять что-то другое.

И я подумал, что оно – это другое – если будет найдено, то может вытянуть нас из трясины безверия и безыдейности. Я как-то привык к тому, что у великой нации есть великая идея. Это и объединяет, и стимулирует, и наполняет гордостью. Вспомните годы соревнования двух систем: ведь «они» реально боялись, что «мы» их обскачем. Но мы сдались. Потому что слишком долго плохо одевались и кушали, и внимали все одной и той же лжи. Я без претензий, пожалуйста, я тоже за рынок и свободный выезд. Но хочется как-то гордиться настоящим. Хочется большего.

Пусть это будет идеально, недостижимо, пусть. «Тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий обман». Лишь бы было чем-то стоящим. Пожалуй, правда, что перед лицом общемировых проблем время частных национальных идей прошло. Но, может, оно и лучше. Развернемся во всю ширь, начав с родных болот.

Идея другого способа устройства отношений лежала на поверхности. Слишком сильно сказалось появление класса бизнес-вумен, заработавших себе все, включая равенство, кроме личной жизни, в которой это равенство как раз и предполагалось использовать. Слишком велик оказался разрыв между законами рынка и материнскими наставлениями. Слишком очевидным стал факт, что девичьим мечтам о «сильном мужчине» в новой жизни нет места.

***

Мне показалось, что идея экологии отношений, вкупе с NTRS-подходом[1], может стать адекватным ответом перечисленным вызовам, которые есть ведь не что иное, как симптомы вируса Потребления, который дошел, наконец, и до нас. Мы вступили в борьбу позже всех, зато мы наблюдаем процесс в острой фазе и, возможно, имеем шанс найти лекарство.

Понимаете, какова задача? Хочется строить и развивать такие отношения, которые изнутри себя открыли бы потенциал новой веры и "наднациональной" идеи. Возможно, даже новой общественной формации.